Свои исследования мы ведем в рамках так называемого рефлексивного управления. Чтобы донести пафос этой концепции, нам следует вернуться к рассмотрению цеховой организации производства ¾ в организацию, в которую еще не проникло отчуждение и в которой сохранена «первородная» целостность ситуации, искаженная в дальнейшем наслоением разнообразных теорий управления. Для нас важно то, что в цеховом производстве мастер выделялся только статусом (наличием определенных и уникальных прав), но не характером работы ¾ она была та же, что и у других работников. И это позволяет нам выдвинуть следующую гипотезу. Сущность управления мастера средневековым цехом состояла не в том, что он распределял, мотивировал, контролировал, учитывал работу помощников и учеников, но в том, что он сам выполнял эту цеховую работу. Свои исследования мы ведем в рамках так называемого рефлексивного управления. Чтобы донести пафос этой концепции, нам следует вернуться к рассмотрению цеховой организации производства ¾ в организацию, в которую еще не проникло отчуждение и в которой сохранена «первородная» целостность ситуации, искаженная в дальнейшем наслоением разнообразных теорий управления. Для нас важно то, что в цеховом производстве мастер выделялся только статусом (наличием определенных и уникальных прав), но не характером работы ¾ она была та же, что и у других работников. И это позволяет нам выдвинуть следующую гипотезу. Сущность управления мастера средневековым цехом состояла не в том, что он распределял, мотивировал, контролировал, учитывал работу помощников и учеников, но в том, что он сам выполнял эту цеховую работу. Это «сам выполнял» сохранялось даже в том случае, когда мастер полностью перекладывал физическое выполнение цеховой работы на помощников (!), а сам «явно» выполнял только распределительные, контрольные и т.п. функции. Управленческий «секрет» мастера в том, что он держал дело в своих руках и при собственноручном его выполнении, и при опосредованном его осуществлении распределительными, контрольными, учетными и т.п. функциями. Таким образом, мы видим в осуществлении дела и само дело, и сущность управления им. Стоит отметить, что осуществление дела содержит в себе сущность вообще любого своего компонента. Так, производство продукции «несет в себе» и сущность конструирования изделия, и сущность технологической подготовки производства, и сущность изготовления изделий, а равно и сущность управления производством. И при поразительном прогрессе, например, средств конструирования (сегодня это уже средства компьютерного трехмерного твердотельного моделирования изделия) сама сущность конструирования, как профессиональной деятельности, совершенно не меняется ¾ по-прежнему это подбор пространственных и материальных характеристик, определяющих логическую основу комплекса структур и состояний изделия. Некое подобное, инвариантное к своему инструментальному оснащению, определение сущности рефлексивного управления мы также должны найти. При фабричной организации производства произошло разделение, нарушившее целостность и работника (из-за специализации), и деятельности самого первого лица ¾ «дело» от него ушло в компетенцию инженера (технолога), а осуществление лишь оставшихся (как бы управленческих, а в действительности инструментальных) функций учета, планирования, контроля, мотивации, координации как раз и означало отчуждение первого лица от собственно «дела». Усложнение производства во все большей степени разводило «дело» (производство) и управление им. В сложившейся ситуации человек в условиях предприятия стал иметь «значащее отношение» преимущественно к средствам осуществления труда, но не к его содержанию, которое как бы растворилось в общей массе работающих. Теперь многих увлекает «как» и «чем» выполняется работа при равнодушном отношении к тому, «что» и «зачем» делается (впрочем, последнее в информационную эпоху уже недоступно). Немецкий философ и социолог Г. Зиммель отмечал, что в силу вынужденной ориентации на предприятие как на объективированное средство поддержания самой жизни человек полностью захватывается все более умножающейся и становящейся все более изощренной «техникой» (в широком смысле), которая уже не дает шанса его личностному осуществлению. И даже видел в этом общий кризис западной культуры. Парадоксально, но от руководителя со временем вслед за производством «ушли» и выделенные управленческие функции ¾ в появившиеся в структуре предприятия экономические и финансовые службы, планирования, учета, диспетчеризации и т.п. Отчуждение первого лица все более возрастало. Кризис в деятельности руководителя долгое время не проявлялся лишь потому, что негативные последствия потери им целостности компенсировались, точнее, перекладывались на плечи подчиненных ¾ за счет механизации и автоматизации производственных и конторских работ. Это давало результат, но при одновременном усилении отчужденного характера труда подчиненного работника. Компенсация достигалась также за счет использования упомянутого «человеческого фактора», но это также давало результат при одновременном разрушении личности работника. Итак, обозначенная историческая линия развития управления несет в себе опаснейший зародыш отчуждения. В поиске альтернативных подходов нами выделены следующие философско-методологические предпосылки к обоснованию концепции рефлексивного управления. «Современная философия в значительной степени есть антропология (П.С. Гуревич). Это положение в исследованиях управления мы делаем предельным ¾ любой «исходный» и любой «конечный» предмет работы есть человек и ничто другое. Из чего следует, что любое возникающее понятие есть либо качество человека, либо рассматривается через призму (в контексте проблем) человека. Это очень важная методологическая посылка, которая, в частности, разводит нас с так называемым системным подходом. Сегодня в силу исключительной популярности и распространенности системного подхода всякое с ним расхождение целесообразно пояснять. Свое расхождение мы сводим к следующим моментам. Бытие, в которое «погружены» человек, человеческое сообщество, имеет бесконечную сложность и разнообразие, поэтому стремление в каждой проблемной ситуации находить, создавать систему, якобы адекватную идентифицируемой ситуации, есть большее или меньшее заблуждение ¾ бесконечной сложности (даже и в локальном проявлении) мирового бытия может быть противопоставлена лишь бесконечная сложность самого человека. Поэтому единственный «ход» в преодолении проблемной ситуации мы видим в нахождении конкретного человека (не партии, не группы, не народа, ¾ но именно личности, индивидуума), который берет на себя разрешение данной проблемы. В этом мы видим пафос рефлексивного управления. Он, однако, может быть воспринят не только не как пафос концепции, но вообще как отвергнутая историей банальность ¾ перед глазами вереница бесславных государей, обманувших надежды правителей, памятных народу тиранов, просто бессчетное число жалких или порочных первых лиц всех уровней и мастей. Такое впечатление не должно сбивать с толку ¾ столь грустная картина есть результат колоссальной несоразмерности между, с одной стороны, степенью «возложенной» на первое лицо политической, гражданской, правовой ответственности за дело (ее масштаб обозначен, например, И. Ильиным в статье «О государе») и, с другой стороны, практически полным отсутствием у него профессиональной вооруженности и, следовательно, наличия трудно преодолеваемого отчуждения. Обоснованно предположить, что субъект управления, выходящий «один на один» с проблемами предприятия (только так он и должен воспринимать свою миссию, независимо от уровня управления ¾ будь то директор, министр, губернатор или сам президент), обязан быть профессионально вооружен. А этого нет. Здесь можно предположить и такой вопрос ¾ почему мы утверждаем, что у руководителя нет средств, если для осуществления своей деятельности он может использовать самые разнообразные нарабатываемые для него инструменты и методы, в том числе новейший системный подход, а также включать в работу любых необходимых ему специалистов? Ответ состоит в следующем: и подчиненные лица, и системный и прочий инструментарий по своей природе вторичны, главное ¾ в уникальной сущности самой деятельности руководителя. Без вскрытия сущности деятельности руководителя становится непонятным, какие и к чему «прикладывать» инструменты. Сущность деятельности руководителя априорна и к подчиненным лицам, и к какому бы то ни было инструментарию. Отсутствием понимания сущности управленческой деятельности мы объясняем невозможность сегодня внедрить многочисленные нарабатываемые средства и методы управления. Попытка исходить в разработке концепции рефлексивного управления из сущности деятельности субъекта управления составляет одну из ее особенностей. В этом ее отличие от системного подхода, который принципиально ограничен формальной стороной любого предмета (отсюда его междисциплинарность, универсальность и т.п. качества).

Заказать аналогичную работу

Каталог докладов, эссе

Узнайте цену написания своей работы

Похожие работы:

• Рефлексивное управление
Понятно, что рефлексивное управление еще далеко от вхождения в профессиональную культуру, поэтому здесь наиболее сложно привести достаточно содержательный пример соответствующей практик¬и. Но пример...


• Рефлексивное управление
Свои исследования мы ведем в рамках так называемого рефлексивного управления. Чтобы донести пафос этой концепции, нам следует вернуться к рассмотрению цеховой организации производства ¾ в организ...


• Рефлексивное управление в ряду других концепций управления
Управление в форме власти сводится к осуществлению субъектом управления правовых функций (они здесь единственная абстракция) по отношению к «объектной деятельности», то есть последняя рассматривается ...


• Общегосударственное управление
Общегосударственное управление осуществляется на всей территории государства, определенной государственной границей (включая, сушу, внутренние воды, территориальное море — 12 морских миль от суши, т.е...


• Управление изменениями
Говоря об изменениях в организации, мы имеем в виду решение руководства изменить одну или более внутренних переменных в целях организации, структуре, задачах, технологии и человеческом факторе. Приним...